Лес красивый стоит, словно в сказке,
Деревья стынут в пушистых снегах!
О тепле и о солнечной ласке
Они грезят в завьюженных снах.
Глубоко ты заснула природа.
Пробуждения долго нам ждать,
Но люблю это времечко года,
А за что не могу так понять.
Мне танцует проказница - вьюга
И целует в лицо докрасна,
Как неверная чья-то подруга,
Словно чья-то чужая жена,
И мне кажется с ней я в постели,
На пушистом и мягком снегу,
А вокруг только плачут метели,
Зазывая к нам Бабу-ягу.
А вот и бабка, легка на помине,
В снежном вихре над елью летит,
Не в ступе, а в еловой корзине
И, как в сказке, сердито ворчит.
И от всей этой сказочной страсти,
От взахлёб завывавшей пурги
Нахлынет в сердце щемящее счастье
С чувством дикой, безумной любви.
Наши зимы красивы, как в сказке,
Деревья грезят в заснеженных снах.
А метель в сногсшебательной пляске
Схоронить, может, хочет в снегах.
Но я спрячусь под лапистой елью,
Что, как домик на ножке стоит,
И укроюсь ворсистой метелью
Пока бабка в лесу ворожит.
Художник ты пока не в славе,
Зачем тебе такой кураж?
Работу в собственной оправе
Повесить можно в Эрмитаж.
Пусть не напишешь ты Джаконды,
Но, я тебе за то, что наш,
Присвоил б звание "Народный"
За твой изысканный пейзаж.
Его узнают... Кивают...
Жалея, подходят к нему
И в кепку монеты бростают.
Похлопав слегка по плечу.
Другой, листая купюры,
И "честь" отдавая к веску,
Присядет к нему на бордюру
И спросит его про войну.
В благодарность тому за подачку,
Вспомнит последний бой:
... Тащили меня на корачках
С оторванной левой ногой.
Очнулся в больнице, в Грозном,
Затем самолётом в Москву...
С ногой было очень серьёзно,
Сейчас вот культя на виду.
Живу теперь здесь на Арбате,
Души непростом рубеже,
Как точка мишени в квадрате...
Похлеще, чем было в Чечне.
Спасибо, браток, довольно
В своей ковыряться судьбе,
Стыдно мне стало и больно...
Тебе знать, наверно, втройне.
Молча сгребёт оно монеты,
Поправит медальна груди,
Шепнёт: - Моя песенка спета...
И в руки возьмёт костыли.
Уйдёт, но завтра вернётся
К людской разноцветной толпе,
А вечером точно напьётся,
Расскажет бомжам о войне.
В сыром полутёмном подвале,
Среди забулдыг и колек,
С груди срывать будет медали,
Кричать: - Разве я человек....
С того предвоенного детства
Её не ласкала судьба,
Досталось ей только в наследство
Старая эта изба.
А главное, что впитала
Она от матери и отца:
Утром рано вставала,
Работала вплоть до темна.
Есть жаркое в доме местечко
И придя с морозного дня,
Согреет горячая печка,
Продрогшую сильно тебя.
Дымок над крышей столбится,
Даже грея холодную синь,
Только старушке не спится
С заботой на завтрешний день.
Топила печь чем придётся,
Украдкой ездили в лес,
Удача когда улыбнётся.
Иной раз лесничий, как бес.
Ругался, кричал и горланил.
Однажды аж тачку поджёг.
Ах сколько досталось ей брани,
Знает, наверное, лишь Бог.
В доме газ сейчас не диво.
Душа под старость не болит,
Ему в укор и горделиво
Печка русская стоит.
Тогда от радости плясали,
Когда газ в селе вели,
И печку многие сломали,
Они свою же сберегли!
Ещё петухи не пропели,
Хозяйка уже на ногах,
Понежиться можно б в постели,
Да нет знать, покоя в руках.
А может, это привычка,
Да, что эдесь болезни таить,
Старая добрая печка
Чудеса ведь может творить.
Не дай Бог, а ведь может случится
В день морозный заболеть
Залезай на печь лечиться,
Чтобы от пяток пропотеть.
Пропотела, хворь исчезла,
Печь и доктор Айболит:
Так как кошечка залезла
И мурлычит и сопит.
Или, скажем гость нагрянет,
Щей хлебнуть, здесь вкус другой
Она на печь с васторгом взглянет
И порогает рукой.
Скажет очень осторожно,
Может в шутку, нет в серьёз:
- Я б в квартире, если можно,
Печку в город перевёз.
Она в ответ ему хвастливо:
Печь не то чтобы продать,
На твою квартиру милый,
Не смогла бы разменять.
Пирог получился вкусный,
Можно язык проглоить,
И гость сделался грустным,
Не зная, что и говорить.
Но язык оказался на месте.
Благодарная слышалась речь:
- В другой раз приеду с невестой,
Пироги пусть поучится печь.
Перед дальней дорогой присели,
Осенила старушка крестом:
- Песен вот жаль не попели,
Оставим их на потом.
Не изучших, конечно, дорожка,
На машине к вам еле пролез.
Обнялись. Нырнул в "внедорожку"
И вскоре с виду исчез.
Старушка долго стояла,
Мохая костлявой рукой,
А может, она вспоминала,
Как было тогда, пред войной.
Но повесть совсем другая,
Совсе не такой и сюжет,
Она была молодая,
И ей лишь шестнадцать лет.
Я родился в России:
В селе милом, родном,
В селе очень красивом
И по-русски простом.
Домик там наш стоит
Рядом с ним по соседству
В луга тропинка бежит.
А в лугах - там раздолье,
Ягод - рви, не ступай...
От души и с любовью
Хоть в Москву отбавляй.
Здесь клубничные зори,
Воздух - сладкий дурман.
С кем угодно поспорю:
От всего будишь пьян.
Я родился в России
В селе даже святом,
В селе очень красивом
И по-русски простом.
Я стою перед твоим обелиском,
В этой звонкой немой тишине,
Чуть завидую тем я мальчишкам,
Что дружили с тобой на войне.
Знаю - зависть чувство плохое
И не смей даже думать в мечтах.
Позабыть разве можно такое...
Оно в памяти нашей, сердцах,
А случилось что, то случилось,
Но красив и вечерний закат.
Мне война вчера снова приснилась
И совсем уж не детский твой взгляд.
Не виноват я, что поздно родился
И скажу ничего не тая:
- Я б на подвиг геройский сгодился,
Уберечь, чтоб от смерти тебя.
И сечас пред твоим обелиском
В этой звонкой немой тишине,
Пожелаю всем нашим мальчишкам
Не бывать на проклятой войне.
Мы Высоцкого слушали песни,
До сих пор это наши хиты.
Того времени был он, как вестник,
Для дворовой нашей братвы.
Его голос вгрызался нам в души,
Замирали от ритма сердца.
Во дворе на скамейке старушки
Зло ворчали:
- Не будет конца...
Мы тогда уходили от реплик,
От ненужных упрёков и ссор,
Молча слушали "Песню про вепря"
И за тех кто спускается с гор,
По домам ходили слухи и сплетни,
Что "тянул" в Магадане он срок.
Только брал ведь из жизни те песни
И сидеть, как мы знали не мог.
За слова свои каждый в ответе,
А ответ дать он песней умел.
На протёртой до дырок кассете
Вот про баньку он хрипло запел.
Протопи ты мне, баньку, хозяюшка,
Я от слов даже чуть угорел,
Мне казалось, я тоже на краешке
На полоке от пара кряхтел.
Кричу в мыслях:
- Поддай, Володь, пару!
Себя веником бью до костей,
Может был ты кому не по нраву,
Но для нас всех одним издрузей.
Зачерпни...
И поддай ещё жару,
Бей их, словом - отличный сюжет.
Если мне вдруг сейчас твою славу,
Я бы умер от счастья уже.
Но не буду слогать себе тризну,
Да и ты был не ангел святой!
Прочь сомненья...
И все катаклизмы.
Ты, Володя, с нами - живой.
Мы Высоцкого слушали песни,
Он кумиром был нашей братвы.
Как же было б тогда, интересно,
Вдруг в Каретном встретились мы?
